Сегодняшний Вид | 30 лет назад | 300 лет назад | 3000 лет назад |
Сергей Лукьяненко, "Ночной Дозор", начало главы "История третья. Исключительно для своих".
Человечек был маленький, смуглый, узкоглазый. Желанная добыча для любого столичного милиционера. Улыбка - виноватая, растерянная, взгляд - наивный, бегающий: несмотря на смертную жару - темный костюм, старомодный, но почти не ношенный; в довершение всего - древний, советских времен галстук. В одной руке раздутый обшарпанный портфель, с каким в старых фильмах ходили агрономы и председатели передовых колхозов, в другой - длинная азиатская дыня в авоське.
Человечек вышел из плацкартного вагона, непрестанно улыбаясь. Проводнице, попутчикам, толкнувшему его носильщику, парню, торгующему с лотка лимонадом и сигаретами. Человечек поднял глаза, с восторгом поглядел на крышу, закрывающую Казанский вокзал. Человечек побрел по перрону, временами останавливаясь и перехватывая дыню поудобнее. Может быть, ему было тридцать лет, может быть, пятьдесят: на взгляд европейца понять трудно.
Парень, покинувший через минуту купейный вагон того же самого поезда, “Ташкент-Москва”, пожалуй, одного из самых грязных и разбитых поездов мира, выглядел его полной противоположностью. Тоже восточный тип, пожалуй - ближе всего к узбекам. Но одет он был скорее по-московски: шорты и футболка, темные очки, на поясе - кожаная сумочка и сотовый телефон. Никаких вещей. Никакого налета провинциальности. Он не смотрел по сторонам, не искал заветную буковку “М”. Быстрый кивок проводнику, легкое покачивание головы в ответ на предложения таксистов. Шаг, другой - он вступил в толпу, скользнул между суетящимися приезжими, лицо окрасила легкая неприязнь и отстраненность. Через миг он стал органичной и незаметной частью толпы. Врос в ее тело еще одной клеткой, здоровой и жизнерадостной, не вызывающей вопросов ни у фагоцитов-милиционеров, ни у соседних клеточек.
А человечек с дыней и портфелем пробирался сквозь толпу, бормоча бесчисленные извинения на не очень чистом русском, втягивая голову в плечи, осматриваясь вокруг. Он прошел мимо подземного перехода, покрутил головой, направился к другому, остановился у рекламного щита, где было меньше давки, вытащил, неловко прижимая вещи к груди, какую-то мятую бумажку и погрузился в ее изучение. На лице азиата не отражалось даже тени подозрения, что за ним следят.